Неточные совпадения
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли
на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку;
две большие
части впереди — это не безделица.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только
два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные
части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи
на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Херувимов это по
части женского вопроса готовит; я перевожу; растянет он эти
два с половиной листа листов
на шесть, присочиним пышнейшее заглавие в полстраницы и пустим по полтиннику.
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере
два раза в неделю, а иногда и
чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже совсем почти не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по ночам и не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье
на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в доме.
Она освещена была
двумя сальными свечами, а стены оклеены были золотою бумагою; впрочем, лавки, стол, рукомойник
на веревочке, полотенце
на гвозде, ухват в углу и широкий шесток, [Шесток — площадка в передней
части русской печи.] уставленный горшками, — все было как в обыкновенной избе.
Круг пошел медленнее, шум стал тише, но люди падали
на пол все
чаще, осталось
на ногах десятка
два; седой, высокий человек, пошатываясь, встал
на колени, взмахнул лохматой головою и дико, яростно закричал...
Редакция помещалась
на углу тихой Дворянской улицы и пустынного переулка, который, изгибаясь, упирался в железные ворота богадельни. Двухэтажный дом был переломлен: одна
часть его осталась
на улице, другая, длиннее
на два окна, пряталась в переулок. Дом был старый, казарменного вида, без украшений по фасаду, желтая окраска его стен пропылилась, приобрела цвет недубленой кожи, солнце раскрасило стекла окон в фиолетовые тона, и над полуслепыми окнами этого дома неприятно было видеть золотые слова: «Наш край».
На столе горела маленькая лампа под зеленым абажуром, неприятно окрашивая лицо Лютова в
два цвета: лоб — зеленоватый, а нижняя
часть лица, от глаз до бородки, устрашающе темная.
Толпа, покрикивая, медленно разорвалась
на три
части:
две отходили по косой вправо и влево от колокольни, третья двигалась по прямой линии от нее, все три бережно, как нити жемчуга, несли веревки и казались нанизанными
на них. Веревки тянулись от ушей большого колокола, а он как будто не отпускал их, натягивая все туже.
Снимок — мутный, не сразу можно было разобрать, что
на нем —
часть улицы,
два каменных домика, рамы окон поломаны, стекла выбиты, с крыльца
на каменную площадку высунулись чьи-то ноги, вся улица засорена изломанной мебелью, валяется пианино с оторванной крышкой, поперек улицы — срубленное дерево, клен или каштан, перед деревом — костер, из него торчит крышка пианино, а пред костром, в большом, вольтеровском кресле, поставив ноги
на пишущую машинку, а винтовку между ног, сидит и смотрит в огонь русский солдат.
Адмирал приказал сказать Накамуре, что он просит полномочных
на второй прощальный обед
на фрегат. Между тем наступил их Новый год, начинающийся с январским новолунием. Это было 17 января. Адмирал послал
двум старшим полномочным
две свои визитные карточки и подарки, состоящие из вишневки, ликеров,
части быка, пирожного, потом послали им маленькие органы, картинки, альбомы и т. п.
Дня три я не сходил
на берег: нездоровилось и не влекло туда, не веяло свежестью и привольем. Наконец,
на четвертый день, мы с Посьетом поехали
на шлюпке, сначала вдоль китайского квартала, состоящего из
двух частей народонаселения: одна
часть живет
на лодках, другая в домишках, которые все сбиты в кучу и лепятся
на самом берегу, а иные утверждены
на сваях,
на воде.
Она разбросана
на двух-трех верстах; живут все якуты, большею
частью в избах, не совсем русской, но и не совсем якутской постройки.
На другой день по возвращении в Капштат мы предприняли прогулку около Львиной горы. Точно такая же дорога, как в Бенсклюфе, идет по хребту Льва, начинаясь в одной
части города и оканчиваясь в другой. Мы взяли
две коляски и отправились часов в одиннадцать утра. День начинался солнечный, безоблачный и жаркий донельзя. Дорога шла по берегу моря мимо дач и ферм.
Едва мы взошли
на холм и сели в какой-то беседке, предшествующей кумирне, как вдруг тут же, откуда-то из
чащи, выполз ликеец, сорвал в палисаднике ближайшего дома
два цветка шиповника, потом сжался, в знак уважения к нам, в комок и поднес нам с поклоном.
Я пробрался как-то сквозь
чащу и увидел
двух человек, сидевших верхом
на обоих концах толстого бревна, которое понадобилось для какой-то починки
на наших судах.
В пути от острога к вокзалу упало и умерло от удара, кроме тех
двух человек, которых видел Нехлюдов, еще три человека: один был свезен, так же как первые
два, в ближайшую
часть, и
два упали уже здесь,
на вокзале.
Он рассказал про все свои обстоятельства и про работу
на торфяных болотах, с которой они ехали теперь домой, проработав
на ней
два с половиной месяца и везя домой заработанные рублей по 10 денег
на брата, так как
часть заработков дана была вперед при наемке.
Обмыв там холодной водой мускулистое, обложившееся жиром белое тело и вытершись лохматой простыней, он надел чистое выглаженное белье, как зеркало, вычищенные ботинки и сел перед туалетом расчесывать
двумя щетками небольшую черную курчавую бороду и поредевшие
на передней
части головы вьющиеся волосы.
Помещение политических состояло из
двух маленьких камер, двери которых выходили в отгороженную
часть коридора. Войдя в отгороженную
часть коридора, первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон с сосновым поленом в руке, сидевший в своей куртке
на корточках перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
Тут же, вероятно для очищения совести, приткнулись
две комнаты — одна бильярдная, а другая — читальня; впрочем, эти
две комнаты по большей
части оставались пустыми и служили только для некоторых таинственных tete-a-tete, когда писались безденежные векселя, выпрашивались у хорошего человека взаймы деньги, чтобы отыграться; наконец, здесь же,
на плетеных венских диванчиках, переводили свой многомятежный дух потерпевшие за зеленым полем полное крушение и отдыхали поклонники Бахуса.
Впрочем, ничему не помешал, только все
две недели, как жил болезненный мальчик, почти не глядел
на него, даже замечать не хотел и большею
частью уходил из избы.
Я отвел ему маленькую комнату, в которой поставил кровать, деревянный стол и
два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал сидеть
на полу или
чаще на кровати, поджав под себя ноги по-турецки. В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал под себя козью шкурку.
Наконец узкая и скалистая
часть долины была пройдена. Горы как будто стали отходить в стороны. Я обрадовался, полагая, что море недалеко, но Дерсу указал
на какую-то птицу, которая, по его словам, живет только в глухих лесах, вдали от моря. В справедливости его доводов я сейчас же убедился. Опять пошли броды, и чем дальше, тем глубже. Раза
два мы разжигали костры, главным образом для того, чтобы погреться.
На другой день с бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны
два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя
часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Два раза из воды показались концы бревен, и затем их разметало
на части.
Г-н Беневоленский некогда состоял
на службе в ближайшем уездном городе и прилежно посещал Татьяну Борисовну; потом переехал в Петербург, вступил в министерство, достиг довольно важного места и в одну из
частых своих поездок по казенной надобности вспомнил о своей старинной знакомой и завернул к ней с намерением отдохнуть дня
два от забот служебных «
на лоне сельской тишины».
Густые белокурые волосы прекрасного пепельного цвета расходились
двумя тщательно причесанными полукругами из-под узкой алой повязки, надвинутой почти
на самый лоб, белый, как слоновая кость; остальная
часть ее лица едва загорела тем золотым загаром, который принимает одна тонкая кожа.
Аборигены Уссурийского края, обитающие в центральной
части горной области Сихотэ-Алиня и
на побережье моря к северу до мыса Успения, называют себя «удэ-хе» [
Две последние буквы произносятся чуть слышно.].
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались
чаще огорчений: вот удалось очень хорошо пристроить маленьких сестру или брата той — другой девушки;
на третий год,
две девушки выдержали экзамен
на домашних учительниц, — ведь это было какое счастье для них!
А этот главный предмет, занимавший так мало места в их не слишком
частых длинных разговорах, и даже в коротких разговорах занимавший тоже лишь незаметное место, этот предмет был не их чувство друг к другу, — нет, о чувстве они не говорили ни слова после первых неопределенных слов в первом их разговоре
на праздничном вечере: им некогда было об этом толковать; в
две — три минуты, которые выбирались
на обмен мыслями без боязни подслушивания, едва успевали они переговорить о другом предмете, который не оставлял им ни времени, ни охоты для объяснений в чувствах, — это были хлопоты и раздумья о том, когда и как удастся Верочке избавиться от ее страшного положения.
Сейчас написал я к полковнику письмо, в котором просил о пропуске тебе, ответа еще нет. У вас это труднее будет обделать, я полагаюсь
на маменьку. Тебе счастье насчет меня, ты была последней из моих друзей, которого я видел перед взятием (мы расстались с твердой надеждой увидеться скоро, в десятом часу, а в
два я уже сидел в
части), и ты первая опять меня увидишь. Зная тебя, я знаю, что это доставит тебе удовольствие, будь уверена, что и мне также. Ты для меня родная сестра.
Через день, а иногда и
чаще, она брала с собой девушку-лекарку, садилась
на долгушу-трясучку и, несмотря
на осеннюю слякоть, тащилась за
две версты в Измалково — деревню, в которой жил Федот.
Одно горе: имение чересполосное; мужики остальных
двух частей, при заглазном управлении, совсем извольничались и, пожалуй, не скоро пойдут
на затеи новой помещицы.
А сам уже поднимает
два шара
на коромысле каланчи, знак Тверской
части. Городская — один шар, Пятницкая — четыре, Мясницкая — три шара, а остальные — где шар и крест, где
два шара и крест — знаки, по которым обыватель узнавал, в какой
части города пожар. А то вдруг истошным голосом орет часовой сверху...
Владелец заложенных у него лошадей разорился,
часть лошадей перешла к другим кредиторам,
две остались за долг Стрельцову. Наездник, у которого стояли лошади, предложил ему оставить их за собой и самому ездить
на них
на призы.
А ежели кто по шапочной
части — тысячи
две папах
на вершок поменьше да
на старой пакле вместо ватной подкладки надо построить.
— Листов
на шесть. В
двух частях издам.
Кроме этой полупочтенной ассоциации «Чугунных шляп», здесь раза
два в месяц происходили петушиные бои. В назначенный вечер
часть зала отделялась, посредине устраивалась круглая арена, наподобие цирковой, кругом уставлялись скамьи и стулья для зрителей, в число которых допускались только избранные, любители этого старого московского спорта, где, как впоследствии
на бегах и скачках, существовал своего рода тотализатор — держались крупные пари за победителя.
Это — «
Два помещика» из «Записок охотника». Рассказчик — еще молодой человек, тронутый «новыми взглядами», гостит у Мардария Аполлоновича. Они пообедали и пьют
на балконе чай. Вечерний воздух затих. «Лишь изредка ветер набегал струями и в последний раз, замирая около дома, донес до слуха звук мерных и
частых ударов, раздававшихся в направлении конюшни». Мардарий Аполлонович, только что поднесший ко рту блюдечко с чаем, останавливается, кивает головой и с доброй улыбкой начинает вторить ударам...
Особенным звуком звенит в моих ушах
частый колокол, и я знаю: это старик сторож из кантонистов подошел к углу гимназического здания, где
на двух высоких столбах укреплен качающийся колокол, и дергает за длинную веревку.
Час урока был у него точно распределен
на две неравные
части.
Полуянов в какой-нибудь месяц страшно изменился, начиная с того, что уже по необходимости не мог ничего пить. С лица спал пьяный опух, и он казался старше
на целых десять лет. Но всего удивительнее было его душевное настроение, складывавшееся из
двух неравных
частей: с одной стороны — какое-то детское отчаяние, сопровождавшееся слезами, а с другой — моменты сумасшедшей ярости.
В одной избе, состоящей
чаще всего из одной комнаты, вы застаете семью каторжного, с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных жильцов или гостей, тут же подростки, две-три колыбели по углам, тут же куры, собака, а
на улице около избы отбросы, лужи от помоев, заняться нечем, есть нечего, говорить и браниться надоело,
на улицу выходить скучно — как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска!
Врач Добротворский, 25 лет назад служивший
на Южном Сахалине, [После него остались
две серьезные работы: «Южная
часть острова Сахалина» (извлечено из военно-медицинского отчета).
Танги. Жителей 19: 11 м. и 8 ж. Хозяев 6. Пахотной земли около 3 дес., но тоже, как в Мгачах, вследствие
частых морских туманов, мешающих росту зерновых хлебов, сажают
на ней только картофель.
Два хозяина имеют лодки и занимаются рыболовством.
На Сахалине попадаются избы всякого рода, смотря по тому, кто строил — сибиряк, хохол или чухонец, но
чаще всего — это небольшой сруб, аршин в шесть,
двух — или трехоконный, без всяких наружных украшений, крытый соломой, корьем и редко тесом.
Беглые большею
частью пробираются к северу, к узкому месту пролива, что между мысами Погоби и Лазарева, или несколько севернее: здесь безлюдье, легко укрыться от кордона и можно достать у гиляков лодку или самим сделать плот и переправиться
на ту сторону, а если уже зима, то при хорошей погоде для перехода достаточно
двух часов.
При лазарете старший [Он же заведующий медицинскою
частью.] и младший врачи,
два фельдшера, повивальная бабка (одна
на два округа) и прислуги, страшно вымолвить, 68 душ: 48 мужчин и 20 женщин.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует, снова ест и уже
на заре отправляется
на логово, которое у него бывает по большей
части в разных местах, кроме особенных исключений; сбираясь лечь, заяц мечет петли (от
двух До четырех), то есть делает круг, возвращается
на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает в сторону, снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и, сделав несколько самых больших прыжков, окончательно ложится
на логово; случается иногда, что место ему не понравится, и он выбирает другое.